Инфантильность: зачем и как становиться взрослым
— Какие качества отличают психологически взрослого человека от невзрослого?
— «Невзрослый», то есть инфантильный, человек — тот же ребенок, который зациклен на своих чувствах. Он вообще не отдает себе отчета о чужих интересах, состояниях. Это называется эгоцентризм.
— В чем суть эгоцентризма?
— Эгоцентричный человек, в том числе маленький ребенок, руководствуется только тем, что внутри него. Ему хочется запеть, или ему сейчас плаксиво, или что-то важно спросить, и он моментально дает ход своей потребности.
Наоборот, полная зрелость сказывается в том, что человек, испытывая желания, даже сильные, в общении с другим человеком не дает им мгновенного выхода, а сначала фиксируется на партнере.
— В принципе, все мы эгоцентричны, но при необходимости можем посмотреть на ситуацию с точки зрения другого человека.
— Да, совершенно верно.
В детстве человек полностью эгоцентричен. Вот папа пришел с работы, и ребенок с порога начинает выбалтывать, что у него сегодня было, что он смотрел по телевизору, как его котенок поцарапал и все прочее. Ребенку неестественно сначала заглянуть взрослому в глаза, спросить «А ты устал?» и сдержаться, дать возможность ему в туалет сходить.
Инфантильность — это не просто внутренняя зацикленность, зафиксированность на своих чувствах, а зафиксированность, которая выражена поведенчески. Когда человек больше выговаривается, чем выслушивает.
Таков психологический механизм инфантильности. А вот в поведении она часто проявляется безответственностью.
Мы привыкли отождествлять ответственность с чувством долга, с волей, с организованностью. Но что такое ответственность на самом деле? Чем плоха безответственность? Что плохого, если я пообещаю и не сделаю? Если я не отнесусь ответственно к наличию дома хлеба и молока?
Ответ прост: из-за моей безответственности близким будет плохо. Они останутся без хлеба, или кому-то другому придется бежать в булочную. И оказывается, что движущим мотивом ответственности является участие, сочувствие. Ответственному человеку важно не травмировать чувства людей, которые с ним связаны, которые от него зависят, насколько это в его силах.
— А не может быть такого, что человек вроде искренне сочувствует близким, но продолжает их все время подводить? Какой он — ответственный или безответственный?
— Сочувствие видно в поступках человека, а не в его ощущениях. Поэтому такой персонаж нереален.
— Почему взрослый человек может вести себя безответственно?
— Человек может быть безответственным по нескольким разным причинам, но имеются две главных. Одна — это когда его собственные чувства настолько воспалены или истощены, что ему трудно отвлечься от этого состояния и сосредоточиться на состоянии других людей. Подобно тому, как когда у человека что-то сильно болит — голова, ушибленная рука, живот, и тогда ему трудно бывает отвлечься от этой боли и сосредоточиться на чем-то, а тем более на ком-то, другом.
Для понимания второй причины можно воспользоваться следующим соображением. Многие сложности человеческого поведения правильно рассматривать в терминах страха. Страх — одно из базовых негативных чувств. И когда человек ведет себя как-то не совсем так, уместно попытаться понять, какой страх ему мешает. Так вот, какой страх мешает сказать: «Я посмотрю, есть ли дома продукты, и куплю, чего не хватает»?
— Ну, очевидно, страх, что что-то не получится. Вдруг забуду, или куплю что-нибудь не то. И поэтому на всякий случай избегаю риска неудачи.
— Это предположение, казалось бы, напрашивается, но не выдерживает простой мысленной проверки. Ведь ответственные люди тоже понимают, что у них может не получиться. Безответственность — это страх не ошибки, не неуспеха, а реакции на эту ошибку. Страх, что, если у меня не получится, если у меня вылетит из головы, если меня отвлекут другие дела, то меня осудят. Страх, что люди отнесутся ко мне назидательно, критически, насмешливо. «Ну, тебя за смертью посылать!»
А страх формируется конкретным жизненным опытом. Если человек боится, что его будут осуждать за какую-то неудачу, значит, он имеет такой опыт. Безответственным человек формируется вследствие того, что его в детстве ругали за неудачи и ошибки.
— Значит, именно родительская критичность является главной причиной инфантильности?
— Да. Критичность в широком смысле слова. Правильнее говорить о недостатке того, что называется безусловным принятием со стороны родителей. Сюда входит не только детское чувство безопасности в конкретных диалогах, но и чувство ответственности за ребёнка, которую родители на себя берут по жизни вообще. Если родитель со мной сколько угодно доброжелателен, добродушен, мягок, но я, ребенок, не чувствую, что родитель отвечает за то, чтобы я был полноценно социализированным нравственным человеком, это ребенка невротизирует, пугает. А любой страх заставляет зацикливаться на себе.
— Каков механизм психологического взросления? Вы говорили, что маленький ребенок думает только о себе. Насколько уместно ему на это указывать: «Видишь, папа устал, ты должен подумать не только о себе, что тебе сейчас хочется, но и о том, как папа себя чувствует». Стимулируют ли такие замечания «взрослое» мышление, или взросление должно происходить само собой только вследствие принимающей любви?
— Жизненный пример. К сожалению, такие попытки действуют прямо в обратную сторону. По сути здесь родитель упрекает ребенка в его непосредственных проявлениях.
— А если не в форме критики, а в форме предложения, разъяснения?
— А попробуйте придать этому предложению такую форму, чтобы оно не звучало критически для ребенка.
— «Ты, когда шла к папе, он вошел в дом, ты думала о том, что тебе хочется. Попробуй научиться думать о том, как себя чувствует папа. Что он думает, чего он хочет, как он устал».
— Теперь услышьте этот текст ушами ребенка. Звучит критически.
Противоположностью критичности является сочувствие. А это значит — фиксация на чувствах ребенка. И это то же самое, чего мы ожидаем от него по отношению к себе. И странно начинать это с чего-то противоположного. Вот вошёл взрослый в дом, ребёнок на него накинулся, обнимает, за руки хватает, не дает куртку снять. Как может выглядеть действительное сочувствие взрослого? «Детка, соскучилась? Расскажи, что там у тебя сегодня было». Это ровно то, чего мы ожидаем от ребенка по отношению к себе. И чем больше эта детская потребность удовлетворена, тем больше ребенок постепенно оказывается в состоянии фиксироваться на чувствах партнеров и с ними считаться.
Разумеется, это поведение идеального родителя, каких среди нас мало. Далеко не всегда нормальные живые родители, придя домой, уставшие, со своими сложностями и неприятностями, способны вот так светло и доброжелательно общаться с ребенком, который на них накинулся. Но если мы, родители, хотя бы во времена своего подъёма стараемся так расположиться к ребёнку, ему легче бывает в другие времена переносить нашу опущенность. Особенно если она сопровождается комментарием вроде «детка, прости, сейчас я вообще никакой, можешь час меня не трогать?»
— Значит, главное условие нормального взросления ребенка, это принимающая любовь и ответственность, выраженная в сочувствии со стороны родителей?
— Не совсем так. Принимающая любовь — это и есть сочувствие, а ответственность — это нечто большее, это сочувствие в очень широком смысле, то есть не только по отношению к нынешнему состоянию ребёнка, но и к его будущему, к его состояниям в будущей жизни.
Например, если ребенок растет агрессивным и сильным, у него большой соблазн эксплуатировать этот козырь. Если что — он бьет в нос. И его одноклассники знают, что получат в нос, поэтому подчиняются. Не очень ответственный родитель, может, и не рад этому, но и не вмешивается: «Жаль, что он у меня драчун, но, в конце концов, ничего, вырастет, жизнь все сгладит, зато сейчас с ним считаются». Ребенок, который видит такую позицию родителей, не чувствует себя защищенным, как ни странно. Он ощущает, что предоставлен сам себе, родитель не берет на себя ответственности за него. И он становится ещё более нервным.
Ответственный (по-настоящему сочувствующий) родитель в такой ситуации говорит: «Знаешь, здорово, конечно, что ты такой крутой… только смотри, тебя бояться будут, а любить не будут». Важно, чтобы родитель удерживался бы от попыток насильно привить ребёнку свои взгляды: «Пока не извинишься перед Володей, мультиков не будет».
Если говорить о втором аспекте ответственности, ответственности перед собой, то, как мы уже сказали, безответственность связана с близорукостью, с нерасчетливостью, когда ребенок не фиксируется на отдаленных последствиях своих решений и поступков: «А, ладно, сейчас я поступлю так, а потом будь что будет». Для того, чтобы начать действовать более основательно, ребенок должен видеть причинно-следственную связь: как я поступил — и что из этого вышло.
Родителю следует предоставлять ему такую возможность. «Дим, ты помнишь, что у тебя завтра контрольная?» — «Помню, помню». — «Не думаешь подготовиться?» — «Да я и так прекрасно напишу». — «Да? Ну, смотри, как знаешь». Если после такого диалога ребенок получил двойку, у него начинает формироваться представление о причинно-следственной связи.
А вот если родитель говорит: «Ну что, дождался? А тебя не предупреждали?» — это, как ни странно, мешает двоечнику фиксироваться на причинно-следственной связи. Её в сознании ребёнка разрывает родительская угроза. Угроза — это самый сильный внешний раздражитель, как самый громкий звук, самая яркая вспышка света. Ребенок думает уже не о том, как в следующий раз избежать двойки, а как сейчас избежать обвинения родителей. И он защищается: «Да ладно, случайность...» Он говорит все, что угодно; не то, что действительно отражает его взгляды на жизнь, а всё, что годится для сиюминутной защиты.
Итак, для того, чтобы ребенок созревал, надо не мешать ему замечать причинно-следственные связи между его поступками и их последствиями.
— Некоторые психологи упоминают сепарацию (отделение) от родителей как важный фактор психологического взросления. Что вы об этом думаете? Можно ли быть психологически взрослым, не сепарировавшись от родителей?
— Под сепарацией часто имеется в виду что-то такое, что мне кажется бессодержательным и даже негативным. Это какое-то силовое достижение автономности от родителей.
Психологическое созревание, несомненно, сильно связано с отношениями с родителями, но наиболее эффективным путем представляется всё же не сепарация, а «усыновление родителей». Преодолевать нужно не связь с родителями, а инфантильность.
— У нас есть своя антисуицидная группа в соцсетях, и очень много пишут подростки, жалуются на свою жизнь. Буквально вчера написали девочка, вот, мама мне сказала что-то нехорошее, и я теперь должна покончить с собой. Налицо какая-то нездоровая, чрезмерная зависимость от родительского мнения...
— Эту болезненную зависимость от родительского мнения, от родительского неудовольствия, можно пытаться преодолеть разными способами. Можно пытаться решить той самой пресловутой сепарацией, переехать в отдельную квартиру и не сказать родителям ни адреса, ни номера мобильного телефона. Но это избавит не от самой зависимости, а от возможности родителя её эксплуатировать. Пока ребёнок будет принимать родительское осуждение на свой счёт, зависимость никуда не денется.
Поэтому более содержательный способ, кажется, состоит в том, чтобы приучить себя к правильному восприятию родительской назидательности. Это же, кстати, позволит правильно относиться к любой чужой недоброжелательности. Каждому человеку понятно, что когда он сам ведёт себя как-то негативно (ворчит, ругается, иронизирует на чей-то счёт), это бывает связано только с его каким-то собственным дискомфортом. Каждый понимает о себе: «Это же не я плохой, это мне плохо». И это не какое-то лукавое самооправдание — это совершенно правильное самооправдание. Вот это и надо взять в голову про своих родителей: это не они плохие, это им плохо, и поэтому они бывали (и бывают) негативными. Тогда болезненная зависимость постепенно отпускает безо всякой искусственной сепарации.
— Понятие «маменькин сынок» относится к теме инфантильности?
— Да, мне кажется, что очень даже относится. Только обычно историю этого «маменькиного сынка», историю его формирования описывают неточно. Говорят, что это ребенок, над которым мама излишне заботилась и подстилала ему всюду соломку.
На самом деле вовсе не из-за этого ребенок вырастает маменькиным сынком. Мамы «маменькиных сынков» при всей своей заботливости являются, как правило, жестко авторитарными. И глубоко контролируют все важнейшие обстоятельства жизни ребенка. В такой ситуации ребенок, действительно, приучается к полной безответственности, потому что ответственность ему просто отбили.
— Можно ли у маленького ребенка как-то выявить начало будущих проблем с ответственностью?
— Есть, например, рисуночные тесты, простые и диагностичные, я их очень люблю. Просишь ребенка нарисовать человеческую фигурку. Он нарисовал. «А на обороте нарисуй фигурку противоположного пола». Там много диагностичных признаков, размер фигуры, расположение на листе, заштрихованность, прорисованность лиц. Но первый диагностический признак — своего ли пола фигурку ребенок рисует на первой странице.
Как правило, так и бывает, и тогда на второй странице девочка рисует мужскую фигурку. В некоторых случаях эта фигурка выглядит как-то бесполо, или даже женственно. Огромные круглые глаза, густые ресницы, пышные локоны. И выясняется, что таких женоподобных мужчин часто рисуют дочки алкоголиков или крупных коммерсантов. Что объединяет эти два разных типажа? Выраженная безответственность по отношению к ребенку.
Про алкоголика это всем понятно, а про коммерсанта надо расшифровать. Это отец, которого, во-первых, ребенок видит урывками, на выходных, и который, во-вторых, занимает такую позицию: «Ребят, поверьте, я зарабатываю тяжелым трудом. Вот деньги на няню, вот на врача, вот на спортивную школу, на музыкальную школу… Я могу отдохнуть спокойно один вечер дома?» Это позиция фактического неучастия в жизни ребенка.
Эта форма безответственности, казалось бы, противоположна авторитарности. А на ребенке сказывается так же.
— Как узнать, обнаружить у себя инфантильность?
— Если человек задается таким вопросом, это уже большой шаг к преодолению безответственности и инфантильности. Проблема в том, что по-настоящему инфантильные люди не любят задаваться такими вопросами.
Как же оценить свою инфантильность?
Сравнивать свои поступки с поступками людей, откровенно безответственных или, напротив, очевидно зрелых.
Посмотреть на свои привычные реакции. Вы больше выслушиваете или выговариваетесь? Любите ли спорить, то есть доказывать своё? И важно ли вам оставить за собой последнее слово в споре? Насколько ваше участие и сочувствие выражены не виртуально, а реально, в поступках?..
— Мешает ли инфантильность достижению успеха? В личной жизни и в делах.
— В личной жизни — мешает, в делах — не так.
У инфантильного человека не складываются отношения. Потому что он тянет одеяло на себя, а этого никто из партнеров не любит. Это не обязательно значит, что он одинок. У него может быть жена или муж, могут быть дети, но он с ними находится в состояниях полемических, можно сказать, антагонистических. Он вынужден все время что-то от них для себя требовать. Так проявляется его инфантильность.
Вот мужчина познакомился с какой-то девушкой. Она такая милая, такая теплая. Так приятно прийти к ней, завалиться в кресле и сказать: «Покормишь меня?» И она с удовольствием кормит, и кажется, что это обоим так приятно, и всегда будет приятно.
— Если приятно мне, значит, приятно и другому, он так думает, да?
— Да, совершенно верно. Поначалу у него есть все основания так думать, потому что на старте отношений люди с удовольствием идут друг другу навстречу. А потом девушка убеждается в том, что он все время требует или хотя бы ждет, а сам особенно-то и не вкладывается. Мало того, что сам не принесет ничего вкусненького и не приготовит, но он еще и досадует, когда она кормит не молча, а что-то рассказывает о себе («грузит»). Поэтому ее желание о нем заботиться неизбежно начинает слабеть. Он это чувствует, его это беспокоит, поэтому он еще сильнее начинает этого добиваться. Кто каким путем — кто более жалостливым, кто более силовым, и разгоняется такой порочный замкнутый круг...
— А бывает случай более тонкий? Человек на внешнем уровне все делает, готовит еду, но инфантильным остается на каком-то более тонком психологическом уровне?
— Бывает, и нередко. Для того, чтобы это понять, надо сформулировать, что является главным содержанием человеческого общения. Тем, что для любого человека на свете является самым желанным. Это разговор о его чувствах. А обстоятельства, факты жизни важны лишь постольку, поскольку с ними связаны наши переживания. Расспросы о том, что он смотрел по телевизору, выходил ли на улицу, кто кому звонил и так далее, — это все тоже приятно, но это всё ещё светский, поверхностный уровень общения. А настоящий разговор — всегда про чувства: «Скучно тебе было? Хотелось выйти погулять, или просто заставил себя?»
К светскому разговору оказываются готовыми гораздо больше людей, чем к содержательному. Мы в своей массе более инфантильны, чем зрелы.
— Есть люди, которые по жизни во многих ситуациях ощущают себя жертвой. Даже когда на деле они таковой не являются. Человеку кажется, что его притесняют, обижают, давят на него, а со стороны это видится иначе. Например, на одном из наших форумов женщина часто жалуется, что в отношениях с мужем она жертва, но мы по косвенным признаками подмечаем, что это не так. Есть ли тут какая-то связь с инфантильностью?
— Да, есть прямая связь. Объявив себя жертвой, человек снимает с себя необходимость собственных усилий. Что значит «жертва»? Это значит, что я нахожусь в обстоятельствах непреодолимой силы. От меня ничего не зависит. Мол, любой человек на моем месте сейчас был бы вот таким же «загнобленным». Муж не дает слова сказать, не дает принять участие в жизни, в выборе школы для ребенка или месте проведения отпуска. Никакая женщина у него бы не пикнула. Это позиция, которая разгружает от необходимости идти на трудные, тяжелые усилия.
Это совсем не камень в огород этих «жертв». Это просто описание механизмов этой псевдожертвенности.
— То есть это от инфантильности?
— От инфантильности, да. От страха дать волю собственным проявлениям. А как мы уже сказали, этот страх — это всегда привычный страх.
— Получается, что инфантильность блокирует способность человека решать свои проблемы и развиваться. Правильно?
— Да.
— Потому что он не верит в то, что может решить или боится их решить.
— Больше того, он боится их признать, он боится отдать себе отчет в собственных недостатках.
— А чего он боится, ведь за этот труд его никто не заругает. Он сам, наедине с собой.
— Нет, он никогда не бывает наедине с собой. Внутри человека всегда существуют его родители, их представление о нем. Человек всю жизнь остается ребенком своего родителя, даже когда родителя уже нет на свете.
— Самый главный вопрос — как преодолевать в себе инфантильность?
— Существует много разных путей, но два из них представляются наиболее эффективными. Один мы уже упомянули — «усыновление родителей». Это способ избавиться от болезненной зависимости от их оценки.
А другой — это максимальное развитие своей участливости, социальной позитивности. Наша психика так устроена, что человек к окружающим и к себе относится одинаково. Человек любит или не любит себя, принимает или не принимает себя по тем же причинам и основаниям, по которым он любит или не любит окружающих. Мы любим участливых, тех, кто к нам добр, и не любим тех, кто осуждает нас (независимо от оснований этого осуждения). Вот и себя человек любит больше или меньше по тем же самым причинам, за те же самые проявления по отношению к окружающим.
Чем более человек критичен и нетерпим к окружающим, к их слабостям и проступкам, тем в большем напряжении он находится. И наоборот: чем он терпимее, чем более участливо себя ведёт, тем выше его тонус, ниже общая тревожность. Он более открыт внешней и внутренней критике, ему бывает легче замечать свои сложности и подниматься на их преодоление.
© Realove.ru
33849 |
Александр Колмановский, психолог Читать отзывы |
Версия для печати |
Смотрите также по этой теме: |
Хотим ли мы взрослеть? (Андрей Лоргус, ректор Института христианской психологии)